Но затем фортуна отвернулась от меня: я потерял не только все, что заработал, но и самое дорогое для меня в мире существо, а именно мать сорванца, которого ты сейчас видишь перед собой». Как педагог Федькович отстаивал связь школы с жизнью, хозяйственной деятельностью, критиковала засилие церковной схоластики. Но, услышав жалобный крик Тоуда-младшего, его всхлипывания и икания, он почувствовал прилив почти отцовских чувств, ощутил ответственность старшего и сильного за доверившегося ему слабого и молодого. Через некоторое время он попросил у Выдры разрешения вернуться домой.

В повестях «Три как родные братья», «Штефан Славич», рассказ «Сафат Зиныч» он нарисовал реалистические картины утчины и лишений солдат в Цесарской армии. Еще вчера вечером я отнес ему кое-чего поесть и выпить — чтобы согреться.

Впрочем, от печали и разочарования через мгновение не осталось и следа — так хорошо себя чувствовал Крот, сидя рядом с другом, которого знал вот уже сто лет, если не больше, и с которым они так хорошо понимали друг друга всегда, все эти долгие годы. Но госпожа Удача снова покинула меня — пару недель назад я подцепил лихорадку, „кошмарики", как мы ее тут называем. Началом того же года датированные “Повести Юрия Федьковича” — книга, выданная мероприятиями М.  — Этот зверек выглядит так… словно он… — Словно он жил где-нибудь в Египте и привык прятаться от палящего солнца, — сформулировал общую мысль Крот. Пешком — это, я понимаю, на своих двоих, так? В предположениях и комментариях младшего Тоуда смешались чувство отвращения и глубокая тоска, мрачной пеленой отделившая от него мир.